Неточные совпадения
И много уже показал боярской богатырской удали: двух запорожцев разрубил надвое; Федора Коржа, доброго козака, опрокинул вместе с конем,
выстрелил по коню и козака достал из-за коня копьем; многим отнес
головы и руки и повалил козака Кобиту, вогнавши ему пулю
в висок.
Испуганный и как во сне, Клим побежал, выскочил за ворота, прислушался; было уже темно и очень тихо, но звука шагов не слыхать. Клим побежал
в сторону той улицы, где жил Макаров, и скоро
в сумраке, под липами у церковной ограды, увидал Макарова, — он стоял, держась одной рукой за деревянную балясину ограды, а другая рука его была поднята
в уровень
головы, и, хотя Клим не видел
в ней револьвера, но, поняв, что Макаров сейчас
выстрелит, крикнул...
Дерсу что-то закричал нерпе. Она нырнула, но через минуту опять появилась. Тогда он бросил
в нее камень. Нерпа погрузилась
в воду, но вскоре поднялась снова и, задрав
голову, усиленно смотрела
в нашу сторону. Это вывело гольда из терпения. Он схватил первую попавшуюся ему под руку винтовку и
выстрелил.
Когда медведь был от меня совсем близко, я
выстрелил почти
в упор. Он опрокинулся, а я отбежал снова. Когда я оглянулся назад, то увидел, что медведь катается по земле.
В это время с правой стороны я услышал еще шум. Инстинктивно я обернулся и замер на месте. Из кустов показалась
голова другого медведя, но сейчас же опять спряталась
в зарослях. Тихонько, стараясь не шуметь, я побежал влево и вышел на реку.
Беда неразумному охотнику, который без мер предосторожности вздумает пойти по подранку.
В этих случаях кабан ложится на свой след,
головой навстречу преследователю. Завидев человека, он с такой стремительностью бросается на него, что последний нередко не успевает даже приставить приклад ружья к плечу и
выстрелить.
Это может показаться невероятным, но я приглашаю всякого неверующего сделать, осенью или зимой, сравнительный опыт над домашним петухом, которого следует положить
в тридцати шагах на землю, завернуть
голову под крыло и
выстрелить в его зоб утиною дробью.
На песке, около самой воды, лежали оба лося и
в предсмертных судорогах двигали еще ногами. Один из них подымал
голову. Крылов
выстрелил в него и тем положил конец его мучениям. Когда я подошел к животным, жизнь оставила их. Это были две самки; одна постарше, другая — молодая. Удачная охота на лосей принудила нас остановиться на бивак раньше времени.
— А, так вот это кто и что!.. — заревел вдруг Вихров, оставляя Грушу и выходя на средину комнаты: ему пришло
в голову, что Иван нарочно из мести и ревности
выстрелил в Грушу. — Ну, так погоди же, постой, я и с тобой рассчитаюсь! — кричал Вихров и взял одно из ружей. — Стой вот тут у притолка, я тебя сейчас самого застрелю; пусть меня сошлют
в Сибирь, но кровь за кровь, злодей ты этакий!
Когда стали погружать
в серую окуровскую супесь тяжёлый гроб и чернобородый пожарный, открыв глубочайшую красную пасть, заревел, точно
выстрелил: «Ве-еч…» — Ммтвей свалился на землю, рыдая и биясь
головою о чью-то жёсткую, плешивую могилу, скупо одетую дёрном. Его обняли цепкие руки Пушкаря, прижали щекой к медным пуговицам. Горячо всхлипывая, солдат вдувал ему
в ухо отрывистые слова...
Прежде чем несколько рук успели поймать мою руку, я увернулся и
выстрелил два раза, но Гез отделался только тем, что согнулся, отскочив
в сторону. Прицелу помешали толчки. После этого я был обезоружен и притиснут к стене. Меня держали так крепко, что я мог только поворачивать
голову.
Вообще же он думал трудно, а задумываясь, двигался тяжело, как бы неся большую тяжесть, и, склонив
голову, смотрел под ноги. Так шёл он и
в ту ночь от Полины; поэтому и не заметил, откуда явилась пред ним приземистая, серая фигура, высоко взмахнула рукою. Яков быстро опустился на колено, тотчас выхватил револьвер из кармана пальто, ткнул
в ногу нападавшего человека,
выстрелил; выстрел был глух и слаб, но человек отскочил, ударился плечом о забор, замычал и съехал по забору на землю.
Выстрелил я однажды
в кряковного селезня, сидевшего
в кочках и траве, так что видна была одна
голова, и убил его наповал. Со мною не было собаки, и я сам побежал, чтобы взять свою добычу; но, подходя к убитой птице, которую не вдруг нашел, увидел прыгающего бекаса с переломленным окровавленным крылом. Должно предположить, что он таился
в траве около кряковного селезня и что какая-нибудь боковая дробинка попала ему
в косточку крыла.
Не прошел я и ста шагов, как вдруг пара витютинов, прилетев откуда-то с поля, села на противоположном берегу, на высокой ольхе, которая росла внизу у речки и вершина которой как раз приходилась на одной высоте с моей
головой; близко подойти не позволяла местность, и я, шагах
в пятидесяти,
выстрелил мелким бекасинииком.
Много раз мы с Яковом теряли друг друга
в густом, местами непроходимом кустарнике. Один раз сучок задел за собачку моего ружья, и оно нежданно
выстрелило. От мгновенного испуга и от громкого выстрела у меня тотчас же разболелась
голова и так и не переставала болеть целый день, до вечера. Сапоги промокли,
в них хлюпала вода, и отяжелевшие, усталые ноги каждую секунду спотыкались о кочки. Кровь тяжело билась под черепом, который мне казался огромным, точно разбухшим, и я чувствовал больно каждый удар сердца.
Я сказал, что заснул незаметно и даже как бы продолжая рассуждать о тех же материях. Вдруг приснилось мне, что я беру револьвер и, сидя, наставляю его прямо
в сердце —
в сердце, а не
в голову; я же положил прежде непременно застрелиться
в голову, и именно
в правый висок. Наставив
в грудь, я подождал секунду или две, и свечка моя, стол и стена передо мною вдруг задвигались и заколыхались. Я поскорее
выстрелил.
Прибежал товарищ, собрался народ, смотрят мою рану, снегом примачивают. А я забыл про рану, спрашиваю: «Где медведь, куда ушел?» Вдруг слышим: «Вот он! вот он!» Видим: медведь бежит опять к нам. Схватились мы за ружья, да не поспел никто
выстрелить, — уж он пробежал. Медведь остервенел, — хотелось ему еще погрызть, да увидал, что народу много, испугался. По следу мы увидели, что из медвежьей
головы идет кровь; хотели идти догонять, но у меня разболелась
голова, и поехали
в город к доктору.
Барин вынес ружье и подошел к Дружку. Он прицелился
в него, но рука тряслась у него, когда он целился. Он
выстрелил и не попал
в голову, а
в зад.
Одна из нерп вынырнула так близко от лодки, что гребцы едва не задели ее веслом по
голове. Она сильно испугалась и поспешно погрузилась
в воду. Глегола схватил ружье и
выстрелил в то место, где только что была
голова животного. Пуля булькнула и вспенила воду. Через минуты две-три нерпа снова появилась, но уже дальше от лодки. Она с недоумением глядела
в нашу сторону и, казалось, не понимала,
в чем дело. Снова выстрел и снова промах. На этот раз нерпа исчезла совсем. Она поняла об угрожающей ей опасности.
Сперва думал
выстрелить в сердце, но
в голову, кажется, будет надежнее.
В разгаре завязавшегося дела на него наскочил конфедератский офицер,
выстрелил из двух пистолетов, но мимо и бросился с саблей. Суворов отпарировал удар, но противник продолжал настойчиво нападать, пока не подоспел случайно один карабинер и не выручил своего начальника, положив конфедерата выстрелом
в голову.
Я знал образ его жизни, я изучил его ранее. Я выждал, когда его лакей вышел из квартиры, посланный зачем-то графом, вошел на крыльцо и позвонил. Мне открыл сам граф, одетый
в утреннем роскошном шлафроке. Я выхватил пистолет и
в упор
выстрелил ему
в голову. Он упал, не вскрикнув, с разбитым черепом. По счастью, на дворе никто не слышал выстрела. Я вышел и свободно ушел со двора.
Из-за угла показалась чья-то
голова и скрылась; и вдруг сразу высыпала черная кучка народу, и из середины ее кто-то
выстрелил прямо
в Ивана Ивановича — как будто вся черная кучка сказала ему: ах! Городовые убежали, Иван Иванович тоже повернулся, чтобы бежать, но сзади крикнули...